Журавли, фениксы и альбатросы, хлопая крыльями, проносятся над городом и в то же время, словно подвешенные, веками качаются над куполами Стамбула. Каждая прогулка по стамбульским улицам - ни одна не пересекала другую под прямым углом, и нельзя было угадать, где они пересекутся, - была веселым и головокружительном праздничным путешествием в бесконечность. После таких прогулок путешественник прослеживал по карте извилистый путь, проделанный им по улицам города, и перед ним возникала картинка, по которой он мог понять тайну букв своего лица и жизни Этот город - тайна, где каждая дверь, каждая труба, каждая улица, каждый мост, каждая арка, каждая чинара означают нечто иное, чем они действительно являются.
Орхан Памук

A в Царьград - словно в густой лес войти: без хорошего проводника невозможно ходить.
Стефан Новгородец

Этого города не существует. То есть когда-то, видимо, существовал, но с того момента, как Константин Великий выдумал Новый Рим, город превратился в миф, вымысел, мираж - и остается таковым по сей день. Через тысячу лет после Константина давно позабывшие латынь горожане по-прежнему искренне считали себя римлянами. Турки тоже видели себя наследниками цезарей, и несколько столетий подряд дрались между собой два великих мифа: турецкая и Священная Римская (разумеется) империи.

Тем временем на севере выдумали Царьград (он же Третий Рим) - не только царь городов, но и город царя: православного государя, которому-де самое место на престоле византийских императоров - то есть тех же римских цезарей. Эта разумная идея выразилась, помимо прочего, в маниакальных попытках прибить некий щит "ко вратам Цареграда" - акте, конечно же, заведомо мифологическом.

В конце концов турки придумали такую штуку: не бывало никогда никакого всемирного Константинополя, а есть только Стамбул, провинциальный турецкий город. Разговорное название "Стамбул" стало (не прошло и пятисот лет) официальным, а письма, адресованные в Константинополь, стали, к изумлению отправителей, возвращаться обратно со сказочной пометкой "Город неизвестен".

Все эти невероятные выдумки, как ни странно, постоянно воплощались в камень и кирпич. В результате мы имеем город, который вроде бы и можно потрогать руками, который можно съесть и выпить, но в подлинной реальности которого то и дело сомневаешься. Словом, больше всего похоже на хорошую книгу.

Текст - пространство, читатель - путешественник. Это общеизвестно. В случае со Стамбулом абсолютно верно и обратное. Этот таинственный город нужно читать как книгу, но как угадать язык?

В древности со старого пергамента по многу раз соскабливали ненужный текст на забытом языке и писали поверх свое, казавшееся новым и важным. В книге Стамбула почти ничего специально не стирали (как-то все руки не доходили), а просто писали поверх старого (обычно - кровью). И вот смешавшиеся знаки всех эпох соединились в тайный язык, на котором написана книга Стамбула.

Не надо бояться: на этом неизвестном языке и нужно смело начинать читать город - причем с любого места. Где начало у книги - неизвестно, да это и неважно: ведь все самые лучшие и любимые книги так или иначе похожи на детективы, у которых разгадка не в конце, а везде. Так они и читаются: не с первой до последней буквы, а проглатывая куски из середины, пролистывая, возвращаясь назад и забегая вперед, - и только со временем середина станет понятна, начало все объяснит, а конца и вовсе не окажется. Впрочем, у каждого читателя-путешественника получится по-своему.

A еще книгу Стамбула можно разглядывать как старинную карту: местность вроде бы неуловимо знакомая, но при этом совершенно фантастическая: мимо дворцов и башен плывут корабли, наверху раздувает щеки грозный ветер, а по глухим углам скользят черные фигуры с закрытыми лицами.A можно превратить карту в газету и небрежно просматривать ее, облокотившись ранним утром о прилавок уличного буфета и слушая вполуха, как первый крик муэдзина перекрывает вопли торговцев пирожками. И с той же легкостью можно листать Стамбул, как глянцевый журнал (для этого занятия особенно годятся столики таксимских кафе), а то и разгадывать, как узор на старинном ковре, - это ведь тоже тайный язык посвященных.

Но время от времени нужно отрываться от чтения и просто смотреть по сторонам. Ведь все здесь мнимо, все эфемерно, все кажется не тем, что есть на самом деле, и только одно бесспорно: это красивейшее место на Земле. И лучшая книга на свете.


Старый Стамбул

Официально никакого Старого города в Стамбуле не существует, но в обиходе так частенько называют треугольник между Золотым Рогом, Босфором и Мраморным морем - обнесенные стеной семь холмов древнего Константинополя. Само слово "Стамбул" (Stamboul) до 20-х годов прошлого века подразумевало именно эту часть города - в противовес азиатским районам и Галате за Золотым Рогом.

Широкий (по стамбульским меркам) проспект пересекает Старый город с востока на запад, повторяя траекторию древней Месы, Средней улицы - хребта, на который нанизаны центральные, срединные районы города. Меса проходит по горбам пяти городских холмов (над каждым - по огромной мечети), за которыми - шумная набережная и патриархальные кварталы Золотого Рога. Путаница переулков по другую сторону Месы круто валится к Мраморному морю. Большие современные здания, сильно сгладившие городской рельеф, помогают забыть, на какой высоте находишься, - и испытывать мгновенное головокружение, когда в рамку вполне сухопутного пейзажа неуклюже вползает между домами огромный корабль.

Залив Золотой Рог, который разрезает надвое европейскую часть Стамбула, по-турецки называется Халич (Haliç) - "устье". Однако название "Золотой Рог" (Хризокерас) древнее всяких турок: говорят, вода играла тут на закате какими-то особенными золотыми бликами.

Лучше всего путешествовать по Золотому Рогу на пароме, от Эминеню до Эйюпа. Чем дальше, тем более тихим и провинциальным становится пейзаж. Так было и в старину - с той разницей, что вдоль северного (правого) берега тянулись не теперешние уродливые верфи, а уютные дачные местечки с деревянными дворцами. Несмотря на общее провинциальное настроение, в водах Золотого Рога отражалось, может быть, главное, что было в старом Стамбуле - его удивительный космополитизм. В национальных районах на берегах залива - Фенере, Балате и Хаскее - мирно соседствовали армяне, греки, болгары и евреи; по сей день в Aйвансарае находится одна из главных христианских святынь города - Влахернская церковь, а чуть дальше стоит священный для мусульман Эйюп.

В конце XIX века горожане почему-то решили, что эти благословенные берега - наилучшее место для промышленности, причем чем она грязнее - тем лучше. Целые исторические районы пошли под нож прогресса и превратились в гектары ржавого железа. Наконец, в верховьях залива выстроили самую большую в стране бойню, после чего жители прибрежных кварталов стали в массовом порядке распродавать свои дома за бесценок: жить в чудовищной вони стало решительно невозможно.

С середины 80-х Золотой Рог очищают; недавно здесь вроде бы опять видели дельфинов - впервые за много лет. Прибрежные районы потихоньку начинают реставрировать и засаживать деревьями. Брошенные дома вновь заполняются жильцами, но это уже не настоящие "стамбулиты", а чуждые городу приезжие из провинции. Космополитический дух Золотого Рога, который, если постараться, можно еще уловить на улочках Фенера и Балата, через несколько лет исчезнет навсегда.


serap..........al-malik ad-d'illil