«Мы являемся демократией лишь в том случае, когда наши граждане имеют свои собственные политические взгляды. У меня есть такие взгляды».
Эти слова принадлежат Скотту Риттеру, американскому гражданину, офицеру Морского флота США, в течение семи лет выполнявшему функции инспектора ООН в Ираке, убежденному в том, что в Ираке нет оружия массового поражения. К его словам хотелось бы добавить, что граждане демократической страны имеют право открыто высказывать свои политический взгляды, и что это право является самым фундаментальным принципом демократии.
Руководствуясь этими соображениями, я посетил Ирак в период с 10 по 17 января 2003 года в составе делегации из 15 человек, среди которых было 3 журналиста. Все мы придерживались различных политических и религиозных взглядов, которые объединяло скорей стремление к миру, нежели пацифизм. Мы не были знакомы между собой, хотя состояли членами общества "Франко-иракской дружбы", учредителем которой является Жан-Пьер Шевенеман (Jean-Pierre Chevenement).
Поскольку мы отправились в эту поездку добровольно и за свой счет, наши суждения были независимыми; в Ираке мы были в гостях.
Нас встречал бывший посол Ирака в Париже господин Аль Ашами (Al Achami). Именно ему мы и предложили программу своего пребывания, которую одобрил генерал Ахмин Амер (Ahmin Amer), советник президента, сотрудничающий с UNIMOVIC (UN Monitoring and Verification Commission – специальная комиссия по разоружению Ирака, сменившая лишенную аккредитации UNSCOM – прим. пер.) и международным агентством по атомной энергии.
В течение недели мы посетили три места: роддом, детскую больницу в Басре на юге страны и порт Ум Каср. Мы встречались с иракцами, послом Франции и его советниками. При этом, конечно же, присутствовал наш переводчик-иракец, высококлассный инженер и страстный поклонник французской поэзии, хотя в последнее трудно поверить. Кроме того, мы разговаривали с медиками, педиатрами и онкологами, директорами и администраторами тех мест, которые нам удалось посетить, мы говорили с двумя докторами наук и с молодыми французами лет тридцати, работающими в ЮНИСЕФ (Детский фонд ООН – прим. пер.) и организации по обмену медикаментов на нефть. Встречались мы и с двумя иракскими профессорами международного права, с художником и простыми иракцами, случайно встречавшимися нам по пути. Я покинул Багдад, получив точные и ясные ответы на вопросы по иракскому досье, которые волновали меня с 1986 года.
Во-первых, отсутствие справедливости:
- в ней нуждается народ, от которого международный суд в лице ООН требует доказательств, свидетельствующих о его невиновности, хотя общеизвестно, что, согласно еще римскому праву, бремя доказательства вины лежит на обвиняющей стороне;
- тот же суд регулярно принимает резолюции, которые необходимо соблюдать вплоть до последней запятой. Эти «двойные стандарты» невыносимы. О какой справедливости может идти речь, если всего в нескольких сотнях километров от Багдада решения ООН так и остаются на бумаге?
А ведь жители Ирака слишком хорошо и не понаслышке знают, что такое совесть. Тем не менее, этот гордый, достойный, религиозный народ не возмущается. В глазах иракцев скорее грусть, смешанная с фатализмом, которую может обнаружить в их встречных взглядах лишь внимательный чужестранец.
Не только ООН, но и президент Ширак в унисон с главами правительств других стран, просят иракцев оказывать "более активную помощь" инспекторам. Жители Ирака не понимают, что эти люди имеют в виду. Впрочем, я тоже не понимаю, о чем они говорят. Профессор международного права, доктор юриспруденции в Парижском университете, сказал мне: "нас унижают, мы как тот голый человек без адвоката в суде, от которого требуют доказательств, что у него нет оружия!»
Происходящее напоминает Убу и Кафку, это - инквизиция, кошмар, туннель, конца которого иракский народ не видит. Такова картина, которая открылась нам на после общения простыми людьми.
Я спросил 23-летнюю девушку, студентку последнего курса медицинского института, о ее жизни; ответом мне послужил взрыв смеха, надломанного, напряженного, горького смеха. Ее отец, наш переводчик, пояснил мне: это - ее ответ. С двух лет она знает, что такое война и только ее. Баллистические ракеты и бомбы, которые обещают применить против Ирака в 2003 году, добавятся к тем ракетам и бомбам, что были сброшены на нас в 1998, 1993 и 1991 годах. Бомбардировками не затронуты лишь небольшие зоны на Севере и Юге нашей страны.
Что касается опасности, которую представляют собой вооруженные силы Ирака, то я, как офицер высшего командного состава, прослуживший 38 лет в армии, считаю, что этот вопрос должен быть закрыт.
Вооруженные силы Ирака в 1991 году понесли значительные потери в людской силе и боевой технике. У Ирака нет ни военно-морского флота, ни боевой авиации, кроме того, он окружен вооруженными силами, оснащенными самыми современными и высокотехнологичными средствами ведения войны. Вот уже двенадцать лет, как страна томится под бременем строгого эмбарго. К тому же в течение семи лет и, начиная с ноября 2002 года, страну посещают десятки специалистов, сотрудничающих с разведывательными службами и имеющих право осматривать любое место на выбор. С ноября было досмотрено 46% из 300 таких мест, причем в ходе проверок не было обнаружено следов оружия массового поражения. Эксперты располагают самыми совершенными техническими средствами и глобальной системой определения положения, позволяющими локализовать любую цель с точностью до метра. Вот почему меня никто не заставит поверить, что Ирак представляет опасность для безопасности всего мира и безопасности США, Европы, Израиля или Кувейта, в частности. По-моему убеждению, эта ослабленная, полуголодная, полубольная, изолированная страна без дипломатических отношений, без внешней торговли, без будущего, одним словом, страна деморализованная, не представляющая ни для кого опасности. Только Буш, Блэр и им подобные стремятся создать видимость обратного.
Мы встретились с господином Мижебилем (Migebil), ученым, специалистом по докладу Блэра, и в ходе встречи узнали, что инспектора ООН сотрудничали с английским премьер-министром в деле дезинформации общественного мнения, чтобы не сказать грубее: они просто-напросто лгали. Положив руку на сердце, они говорили откровенную ложь, которая затем повторялась средствами массовой информации всего мира, а неделей позже скромно опровергалась в малозаметной заметке. Метод хорошо известный и крайне эффективный.
Мы посетили единственный на Ближнем Востоке институт по производству вакцины против ящура, построенный в 1975-80 годы. В период с 1991 по 1995 институт выдержал 60 инспекций и в настоящий момент находится под наблюдением четырех видеокамер. В ходе визита нам удалось получить информацию, в которую трудно поверить: в действительности акт вандализма совершила UNSCOM (специальная комиссия ООН по разоружению Ирака, предшественница UNIMOVIC – прим. пер.), предписав в 1996 году уничтожить мощности по производству вакцины.
Напрасно иракцы просили разрешить продолжать производство вакцины под контролем инспекторов ООН. Мощности института, производившие 20 миллионов доз препарата для Ирака и дополнительно 28 миллионов доз для всего Ближнего Востока и Азии, без каких-либо объяснений со стороны инспекторов пришлось свернуть.
Острейший дефицит вакцины привел к гибели 500 000 баранов от эпидемии ящура, свирепствовавшей в 1998-1999 годах.
Детская больница в Басре повергла нас в ужас, хотя мы и соприкоснулись с тем, о чем более или менее уже знали. Нам показали статистические данные и фотографии детей-монстров, появившихся на свет в местном роддоме. В этом роддоме, в котором ежегодно рождается около 12 000 детей, рожениц не интересует пол ребенка, они не спрашивают: «кто родился, девочка или мальчик?» Первый вопрос, который они задают, звучит по-другому: «монстр или человек?» И этот вопрос нельзя назвать случайным, поскольку сюда приходят рожать матери из районов Аль Зубир и Аль Харта, подвергшихся в 1991 году огню американского оружия, в котором использовался обедненный уран..
В период с 1990 по 2002 год показатель врожденных недостатков у детей вырос с 3 до 22 случаев из 1000:
- дети с одной или несколькими недостающими конечностями: 1990 год - 0, 2002 год – 75 случаев;
- дети без головы или пороком ее развития: 1990 год - 7, 2002 год – 229 случаев;
- показатель заболеваний лейкемией за 10 лет вырос в 13 раз, в то время как заболевания раком стали встречаться в 5 или 6 раз чаще;
- на 2002 год приходится 160 случаев заболевания раком, среди которых 85 случаев лейкемии, плюс дети, умершие от этих заболеваний, о которых статистика не упоминает.
Как лечить рак в стране, против которой действует режим санкций, где все, что связано с химикатами и излучениями, рассматривается как продукт "двойного назначения"? Конечно, его лечат и лечат, как могут, то есть плохо. А 250-страничная книга, содержащая перечень запрещенных медикаментов, регулярно обогащается новыми названиями. Интересно, зубочистку еще не внесли в список?!
Не могу забыть ребенка, болевшего черной лихорадкой и обреченного на неминуемую смерть ввиду отсутствия спасительного лекарства. В памяти останутся 8-летний мальчик, у которого был шанс выжить, благодаря кустарной химиотерапии, и младенец, проживший на свете 40 дней и при этом весивший всего 2 кг, от одного вида которого мне стало не по себе.
В заключение нужно сказать, что мы все не должны закрывать глаза на то, что происходит в Ираке. Благодаря закону, международному праву и его самой высокой инстанции Совету Безопасности Организаций Объединенных Наций, постоянным членом которого является Франция, Ирак превратился в отсталую страну. Народ Ирака управляется методами, конечно же, мало напоминающими демократические. Тем не менее, благодаря поддержке светского государства, практически все молодые иракцы получают образование, а о степени эмансипации женщин говорит тот факт, что из 65000 студентов, на сегодняшний день обучающихся в Багдаде, 60 % составляют девушки. Народ Ирака - богатый народ, и богат он благодаря нефти, которую ему запрещают экспортировать. И при всем при этом этот народ вынужден терпеть ежедневное унижение и жить согласно составленным кем-то предписаниям, этот народ обречен на медленное вымирание по причине плохого питания и нехватки медикаментов, не говоря уже о неуклонной деградации экономики страны, благодаря которой иракцы скоро будут жить в доиндустриальном обществе. А почему, например, не в каменном веке? Чья воля обрекла народ Ирака на такое существование?
Это происходит по воле тех, кто правит супердержавой и преследует свои стратегические интересы в самом сердце ближневосточного региона. У них есть надежная поддержка со стороны лейбористского правительства Великобритании. Стоит ли сомневаться, что такую же поддержку им не оказали бы английские консерваторы, если бы тем удалось прийти к власти? Несмотря на все менее робкую оппозицию Франции, ее поддерживают и правительства других стран, включая страны Европы.
Когда под давлением общественного мнения, в том числе и общественного мнения США, война будет остановлена, будет сделан первый шаг. День, когда будет свергнуто бремя бесчеловечного эмбарго, станет большой победой в сражении за то, чтобы в мире стало больше человечности, справедливости, уважения к ближнему, чтобы в нем признавался суверенитет наций. Мы должны бороться за уважение к суверенитету Ирака, против войны и эмбарго, помня при этом, что все, что сегодня творится с этой страной и вокруг нее, может прийти в наши дома завтра, если мы откажемся помочь ей.
У либерального (даже ультра-либерального) людоеда, прикрывающегося республиканской риторикой, неутолимый аппетит к могуществу и обладанию. В одной руке этот ненасытный людоед держит Библию, которой пользуется для морального вразумления непокорных, в другой руке у него огромная палка, чтобы избивать их. Это чудище жаждет получить контроль над нефтью, чтобы править миром и Европой, уже довольно робкой.

Контр-адмирал Клод Гошеран/Claude Gaucherand

irak.ru


Murca - зеленая кикимора